http://lib.vvsu.ru/books/psyh_bis/default.asp http://lib.vvsu.ru/books/psyh_bis/page0095.asp#xex119

Емельянов Е. Н., Поварницына С. Е.

Е 60 "Психология бизнеса" - М.: АРМАДА, 1998.- 511 с.: ил. (Отдельное издание).

ISBN 5-7632-0811-0

УДК [159.9+336.7+338.91(075.8)

ББК 88.4я73 ББК 65.9(2Рос)09

Часть 6. Психологические основы этики бизнеса.

Глава 18. ОТНОШЕНИЕ К ДЕНЬГАМ

О Эйджи, бог богатства,

Благосклонный проводник всех человеческих желаний,

Собственник 1400 жен,

Эйджи превращает мудрецов в глупцов

И делает из глупцов мудрецов...

Эйджи — тот, кто возносит юнцов в ранг старейшин

И обращает стариков в юношей...

Ритуальная песня йоруба

 

Деньги, деньги, деньги... Каждому из нас временами неизбежно начинает казаться, что вокруг денег крутится весь мир. Из приемника, под металлическое звяканье монет, раздаются хиты популярных ансамблей, ритмически повторяющие рефрен “money, money”. Или же со старой пластинки великолепный бас с гневом восклицает: “Люди гибнут за металл... Сатана там правит бал...” Телевизионные новости передают в качестве центральных событии бесконечные сообщения об изменениях курсов валют, взлетах и падениях фондовых рынков, грядущих обменах денежных знаков.

Газетные полосы регулярно дают информацию о размерах “корзин”, за пределами которых каждый должен чувствовать себя либо безнадежно нищим, либо бесконечно счастливым и богатым человеком. Сосед, родственник или сын в который уже раз приходят просить у вас энную сумму под очередную критическую ситуацию, и вы опять не знаете, как лучше поступить. Приходя в булочную, вы опять видите старушек, пересчитывающих на ладони свои жалкие медяки, и вас охватывает знакомое тоскливое чувство. Вас призывают мгновенно обогатиться тысячами совершенно законных способов, сыграв в лотерею, став распространителем “Гербалайфа” или вложив свои деньги в чудесно доходное предприятие. Криминальные хроники, перечисляя списки очередных жертв, смакуют версии о беспощадных кредиторах. Тысячи сюжетов в литературе, от детективов до любовных романов, закручивают коллизии событий, происходящих с героями вокруг состояний и наследств, богатства и нищеты, неожиданных обогащений и столь же внезапных разорений. Порядочные и бедные герои теряют все свои человеческие достоинства, обретя состояния, или же, наоборот, робкие и заикающиеся персонажи, невротики и неудачники, став чудесным образом обладателями миллионов, мгновенно распрямляют плечи, перестают заикаться и превращаются во всесильных героев-любовников или мудрых философов. Латиноамериканские сериалы и “мыльные оперы” поражают воображение роскошью нарядов и изысканностью повседневной жизни героев и героинь. Бесконечная реклама на любом из каналов телевидения в конце концов сливается в один-единственный вопль: “Купи, купи, купи...” С одной стороны, вы постоянно слышите гневные обличения богатства и роскоши, с другой — видите унизительность бедности и нищеты. В конечном счете, может возникнуть ощущение. Что все связанное с деньгами — это просто сумасшедший дом, но не тот, что находится за глухим забором, а вместивший в себя весь мир, и вы просто вынуждены находиться в центре этого мира.

Однако жизнь, так или иначе, заставляет нас определить свое отношение к деньгам, выбрав любую возможную позицию в широком спектре между отчаянным бессребреничеством или аскетической борьбой с роскошью и богатством, с одной стороны, и азартной погоней за деньгами, стремлением к обладанию максимальным количеством “этих маленьких желтых кружочков” — с другой.

В этом выборе своего отношения мы можем опираться только на существующие в окружающей нас культуре примеры и образцы. И чем внимательнее мы всматриваемся в палитру этих примеров, тем шире и многообразнее она оказывается. Мы можем увидеть людей, совершенно не думающих о деньгах и, тем не менее, умудряющихся решать свои повседневные проблемы за счет того, что их глубокое увлечение своим делом в конце концов оценивается и оплачивается другими. Мы можем увидеть и других, вся жизнь и все помыслы которых, казалось бы. Только и сосредоточены на том, как растянуть свой последний рубль на десятки неотложных забот, сэкономив на чем можно и отложив при этом копеечку на черный день. Такой вариант “психологии нищеты” не исчезает даже в тех случаях, когда в руки попадают большие и даже очень большие деньги. Есть люди. Которые гордятся тем, что деньги у них долго не задерживаются, и они способны в момент промотать любую сумму, сами потом искренне удивляясь, куда все это делось и как быстро закончилось. Есть люди, для которых, по выражению Ф. Тэйлора, “каждый пенни кажется величиной с тележное колесо”, образцы отчаянной скупости и скаредности, подобные гоголевскому Плюшкину или бальзаковскому Гобсеку Для кого-то деньги — предмет гордости: для кого-то — символ обладания, то, чем можно гордиться, как можно гордиться обладанием красивой женщиной; для кого-то — грех и грязь, для кого-то — постоянный источник тоски и зависти: для кого-то — простой инструмент, дающий набор возможностей для достижения заветных целей.

Мимолетный взгляд на отношение к деньгам и богатству в истории позволяет обнаружить еще несколько примечательных особенностей, главная из которых — это подобные качелям колебания от одного полюса отношений к другому. Вполне благосклонное отношение к деньгам в античности, где богатство почиталось как милость богов, сменяется порицанием сочности и любви к деньгам в эпоху средневековья, вновь возрождается в виде “капиталистического стяжательства”, а затем снова порицается и искореняется государствами в ходе больших социальных экспериментов. Будь то распределительные системы стран “развитого социализма” или относительно меньшие по масштабам общества благоденствия в израильских кибуцах.

История античных времен отчетливо демонстрирует нам связь обладания деньгами с человеческим тщеславием, конкурентными отношениями, которые еще не считались столь неприличными и проявлялись во многих деяниях героев того времени.

“В те времена богатство не связывалось с нечистой совестью, напротив, его охотно выставляли напоказ. Как раз в Древней Греции можно найти примеры демонстративного расточительства”, — пишет Кристиан Майер (18, с. 63). Считаясь с этим как с фактом, греческие правители предусмотрительно стремились управлять этими процессами, пытаясь направить честолюбие зажиточных людей на пользу общественным целям, с тем, чтобы они использовали выставляемое напоказ богатство во славу богов и на благо городов. К. Майер упоминает в связи с этим следующую историю. “О морской экспедиции в Сицилию в 415 г. до н.э. сообщается, например, что триерархи “оснастили свои корабли великолепными щитами и оружием и на спор постарались превзойти других в великолепии украшения судов”. Подобные масштабы честолюбивых проявлений были исключением. Но дух соперничества сам по себе здесь проявляется как правило. Более того, его развитие поощряет общество. Учреждая многочисленные призы и проводя чествования. Таким образом, состоятельность и соперничество были взаимосвязаны между собой” (там же. С. 64).

Период средневековья в полную силу озвучил идею греховности денег, алчности и стяжательства. Но сила этого звучания не в последнюю очередь связана с тем обстоятельством, что человек той эпохи со страстной энергией проявлял в своей жизни стремление к благам, обладанию богатством и властью. В повседневной жизни людей того времени, как отмечает Ф. Ариес, противоположные по своей сути стремление к благочестию и стремление к обладанию земными благами не просто сосуществовали, но как бы даже усиливали одно другое. Противоречие между устремленностью этих чувств обычно разрешалось человеком лишь на смертном одре. Отличительная особенность эпохи средневековья, поражающая многих исследователей, — это фантастическое по своим масштабам перераспределение богатств. Состояния, с неимоверным трудом накапливаемые в течение жизни, раздавались и раздаривались церквам, монастырям, общинам, богадельням и домам призрения. В результате лишь ничтожная часть оставалась прямым наследникам и близким. “Если не иметь в виду одержимость состоянием души и страх перед адом, руководившие людьми средневековая, — пишет Жак Ле Гофф, — то никогда не удастся понять их менталитет, и мы застынем в изумлении перед этим забвением всех усилий алчной жизни, отказом от могущества, отказом от богатства, которые приводят к чрезвычайной мобильности богатства и показывают, в какой мере в средние века самые жадные до земных благ в конце концов, хотя бы под конец жизни, начинают презирать мир. Эта черта менталитета, препятствующая накоплению состояний, способствует отделению людей средневековья от материальных и психологических условий капитализма” (см. 3, с. 183).

Глубокое понимание этой психологической особенности менталитета людей средневековья будет неполным, если не обратить внимания на одно экономическое по своей природе обстоятельство. Накопление богатств в период доиндустриальной истории было практически лишено перспектив экономического приумножения. Богатство можно было добывать, концентрировать, обращать в сокровища, но возможности, выражаясь современным языком. “Делать бизнес”, развивать свое состояние были предельно ограничены. П. Вейн отмечал в этой связи, что общества этой поры характеризуются невероятным, с точки зрения современного человека, разрывом в уровне индивидуальных доходов и отсутствием возможностей капиталовложений, которыми занимались лишь немногие торговые и ремесленные профессионалы, не боявшиеся риска. Мировой капитал состоял тогда главным образом из обрабатываемых земель и построек; орудия производства, телеги, плуги, ткацкие станки, корабли были лишь небольшой его частью.

Доходы при этом вынужденно оседали в виде дворцов, церквей, монастырей или — сокровищ, ювелирных изделий, произведений искусства и пр. Только после промышленной революции появилась возможность инвестировать деньги в производство, в машины, железные дороги и т. п.

Иными словами, и в период античности, и в эпоху средневековья деньги еще неявно проявляли свою рабочую функцию. Они, в соответствии со своей природой, обслуживали отношения обмена, на них можно было снарядить военную экспедицию и в военном походе добыть еще больше денег, богатств и сокровищ; их можно было потратить, дав работу строителям, художникам, модельерам и портным. С помощью денег можно было эффектно самоутвердиться, будь то в античном полисе или средневековом городе. При этом в античности окружающими не менее чем богатства, если не более, высоко ценились гражданские доблести человека, его воинские умения и его отношения с богами, а в средневековье такую же ценность имела знатность происхождения и благородство кровей, благочестивость и следование нормам своего круга, цеха или общины.

И все же можно заметить, что на всем этом отрезке истории деньги помогали, хоть иногда и самым странным образом, человеку решить задачу, которую Карл Юнг называл задачей “индивидуации” — задачу осознания уникальности своего Я, своей особенности и отдельности от полиса, рода, общины, семьи и т. п. То есть перейти от родового самоосознания “мы” к собственно личностному осознанию Я.

Разумеется, в тот период деньги играли лишь вспомогательную роль, следуя за мощными религиозными процессами, столкновениями идей и течений, противоборством родовых ветвей и аристократических кланов. Но и внутри каждого из этих религиозных и социальных течений существовал свой вариант отношения к деньгам, который во многом определил силу и слабость иx позиций в период перехода к капиталистической эре. Наиболее ярко это удалось показать М. Веберу в его классической работе “Протестантская этика и дух капитализма”, где доказывается, что успехи многих ранних капиталистических предпринимателей были связаны с базовыми принципами протестантизма, утверждающими особое отношение к труду и к деньгам. В своем анализе Вебер особо опирается на строки из наставления Бенджамина Франклина для юношества, представляющие собой, по мнению Вебера, канон ранней американской модели капитализма в целом.

“Помни, что время — деньги. Тот, кто мог бы ежедневно зарабатывать по десять шиллингов и тем не менее полдня гуляет или бездельничает дома, должен — если он расходует на себя всего только шесть пенсов — учесть не только этот расход, но считать, что он истратил или, вернее, выбросил сверх того еще пять шиллингов.

Помни, что кредит — деньги. Тот, кто оставляет у меня еще на некоторое время свои деньги, после того как я должен был вернуть их ему, дарит мне проценты или столько, сколько я смогу выручить с их помощью за это время. А это может составить значительную сумму, если у человека хороший и обширный кредит и если он умело пользуется им.

Помни, что деньги по природе своей плодоносны и способны порождать новые деньги. Деньги могут родить деньги, их отпрыски могут породить еще больше и т. д. Пять шиллингов, пущенные в оборот, дают шесть, а если эти последние опять пустить в оборот, будет семь шиллингов три пенса и т. д., пока не получится сто фунтов... Тот, кто убивает супоросную свинью, уничтожает все ее потомство до тысячного колена. Тот, кто изводит одну монету в пять шиллингов, убивает (!) все, что она могла бы произвести: целые колонны фунтов” (15, с. 71),

Но проповедь Б. Франклина не ограничивается ориентацией на “работу с деньгами”. Для него эта работа неразрывно связана и с построением на этой основе отношений с другими людьми.

“Помни пословицу: тому, кто точно платит, открыт кошелек других. Человек, рассчитывающийся точно к установленному сроку, всегда может занять у своих друзей деньги, которые им в данный момент не нужны. А это бывает очень выгодно... Поэтому никогда не задерживай взятых тобой взаймы денег ни на один час сверх установленного срока, чтобы гнев твоего друга не закрыл для тебя навсегда его кошелек.

Следует учитывать, что самые незначительные действия оказывают влияние на кредит. Стук твоего молотка, который твой кредитор слышит в 5 часов утра и в 8 часов вечера, вселяет в него спокойствие на целых шесть месяцев: но если он увидит тебя за бильярдом или услышит твой голос в трактире в часы. Когда ты должен быть за работой, то он на следующее же утро напомнит тебе о платеже и потребует свои деньги в тот момент, когда их у тебя не окажется” (15, с. 71-72).

Анализ Вебера обоснованно доказал, что такого рода этика и такое отношение к деньгам послужило очевидным базисом успеха для многих раннекапиталистических предпринимателей. С этим анализом в определенной мере пересекается и тот факт, что описания истории отечественного предпринимательства (см. 12, 46) также свидетельствуют: в дореволюционной истории российского бизнеса наиболее успешно проявили себя носители старообрядческих традиций, чьи каноны истового трудолюбия и бережливости оказались во многом близки положениям протестантизма. Однако было бы слишком большим преувеличением утверждать, что такое отношение к делу и деньгам является единственно возможным для бизнеса.

История показывает: успех в предпринимательстве мог быть достигнут не только за счет истового трудолюбия или не менее истовой экономности, но и многими другими средствами. В том числе и средствами не столь этически чистыми. Существует и иная крайность в отношении к деньгам и вокруг денег, которую в своих великолепных сценариях “игр, в которые играют люди”, описывает специалист по трансакционному анализу Эрик Берн.

Таков, например, сценарий игры “Попробуй получи с меня”, в которой “игрок”, постоянно занимающий у других деньги и использующий их в своих целях, всевозможными уловками стремится оттянуть момент их отдачи или вовсе избежать его. Несмотря на внешне неблаговидный образ действий и определенный риск, связанный с ним, действующий по этому сценарию человек психологически выигрывает независимо от исхода игры. Если измученный кредитор отстает от “игрока”, то он выигрывает деньги; если же отчаявшийся кредитор под нажимом получает деньги обратно, то “игрок” получает моральное удовлетворение от того, что заставил кредитора действовать жесткими методами и тем самым подтвердил внутренне важный для себя тезис об алчности и безжалостности других людей, благородству и порядочности которых нельзя верить. В последнем случае “игрок” получает выигрыш в другой психологической игре, известной под названием “Попался, сукин сын”. Этот “классический” сценарий, описанный Берном, в реальной жизни может иметь многочисленные разновидности и вариации.

“Когда мои родственники узнали, что у меня хорошо пошло дело, — рассказывал нам руководитель производственно-торговой фирмы, — они приехали и попросили помочь: им надо было срочно переезжать оттуда, где уже назревали серьезные национальные конфликты. Мне как раз требовалось развивать новое производство, так как я уже приобрел в этих целях полуостановившийся цех одного из “мертвых” предприятий. Я дал им не только деньги на переезд и обустройство, но и предложил им само это направление деятельности, с тем чтобы они смогли решить проблемы с работой и могли зарабатывать деньги. Однако сами они не справлялись ни с налаживанием производства, ни с постановкой управления, а только все время просили у меня новых средств якобы для решения необходимых задач. Потом я узнал, что эти деньги они вкладывали не в организацию бизнеса, а в свой дом, машины для всех членов семьи и так далее. Сейчас, когда прошел уже год, я понял, что дело там не пойдет, и сделал попытку передать этот бизнес другому управляющему, потому что это производство мне крайне необходимо. Но тут же на меня стали выливать целые ушаты грязи — что это я коварно сорвал их с насиженного места, лишил их любимой работы, заставлял целый год “горбатиться” на себя. А теперь еще и вовсе собираюсь оставить без всяких средств к существованию...”

Большинство “игр, в которые играют люди”, как известно, симметричны. Естественной противоположностью игре “Попробуй получи с меня” является игра “Попробуй не заплати мне”, где игрок рискует потерять деньги, но выигрывает в азарте охотника, преследующего свою дичь. Увлечение этой погоней может достигать очень высоких степеней, и, как справедливо пишет Берн, “различные игры, связанные с деньгами, обычно имеют очень серьезные последствия. И если наше описание таких игр выглядит поверхностным, то совсем не потому, что оно касается мелочей, а потому, что в основном вскрывает мелочные мотивы, которыми руководствуются люди в весьма серьезных делах” (7, с. 65). Сухая статистика сегодняшних дней свидетельствует, что во множестве криминальных ситуаций, связанных с отношениями должников и кредиторов, инициаторами преступных действий практически в равной мере могут оказаться как те, так и другие: одни — чтобы вернуть деньги, другие — чтобы избавиться от необходимости возвращать долг.

Индивидуальные вариации темы отношений к деньгам и отношений вокруг денег могут быть чрезвычайно многообразны. Попробуем все же внимательнее посмотреть на практику современного бизнеса, с тем чтобы попытаться обнаружить в ней определенные закономерности “денежных отношений”, связанные как с логикой становления бизнеса, так и с логикой внутреннего развития личностных свойств бизнесмена.

“Дайте мне миллион...”

Отношение к деньгам в бизнесе можно во многом уподобить отношению профессионального военного к своему оружию. Оружие — это то, без чего практически немыслима реализация военным своей задачи. Чем более совершенно оружие, чем большей мощностью или более широким набором боевых качеств оно обладает, тем больше возможностей и уверенности возникает при достижении боевых целей. В то же время любое оружие требует внимательного к себе отношения, соблюдения множества хорошо известных каждому профессионалу правил “техники безопасности”, иначе оно с легкостью может причинить вред самому его владельцу. Каждый профессиональный военный испытывает глубокую подсознательную любовь к своему оружию, в природе которой психоаналитики могут отыскать самые фантастические корни, от простой компенсации неуверенности в себе до внутреннего стремления к власти и могуществу. Безоружный военный — это своего рода нонсенс, с которым ассоциируется либо поражение, либо временное отстранение от дела.

Аналогичный нонсенс — это бизнесмен без денег. И даже самое начало бизнеса уже требует определенного денежного или иного капитала, который мог бы послужить толчком для дальнейшего развития дела. Поэтому острейшая проблема для тех, кто начинает свой путь в бизнесе, — это вопрос о том, как раздобыть начальный капитал, который позволил бы реализовать все перспективные идеи и начинания.

“Дайте мне миллион, — горячился один из начинающих предпринимателей, — и я разом решу все проблемы. У меня есть отличная идея по поводу того, как раскрутить замечательное дело. Только я об этой идее не хочу рассказывать никому. Иначе любой дурак возьмет ее и использует. Всегда есть много желающих за просто так взять хорошую мысль и использовать ее самому...”

В данном примере сказано “один из предпринимателей”, но на самом деле приведенный в качестве единичного случая пример более чем типичен для многих мечтающих о создании своего бизнеса. Обычное убеждение таких людей — что все дело только в начальном капитале и чем больше будет исходная сумма, тем проще будет развивать дело, потому что. Как всем известно, “деньги делают деньги”.

Эта поговорка, разумеется, абсолютно справедлива. С одним маленьким уточнением, которое хорошо видно из проповеди Б. Франклина. Деньги не сами по себе делают деньги — этот процесс происходит все же с некоторой помощью того. Кто занимается такой работой, и сильно зависит от его индивидуальных качеств. Способностей, отношения к делу, самим деньгам и т. д.

Ситуация, с которой нам все чаще приходится сталкиваться сегодня на практике. — Это отчетливое различие положения бизнеса у тех, кто начинал развивать его на своих собственных, обычно весьма незначительных исходно средствах, и у тех, кто таки умудрился получить заветный миллион или несколько миллионов с самого начала дела в качестве своеобразного подарка от доброго дяди. Благо в России начального периода становления предпринимательства это было не так уж сложно.

Мы все чаше видим, как те. Кто начинал с нескольких сотен или тысяч рублей, с покупки простого копировального аппарата, литьевой машины для изготовления расчесок, с подращивания саженцев или чего-либо еще в том же роде, сегодня формируют развернутый и устойчивый бизнес, все чаше и чаще выходя на лидерские позиции в своей нише рынка. В то же время те, кто получил миллионы и, как правило, в первую очередь потратил их на создание великолепного антуража для своего бизнеса — шикарные офисы, рекламную продукцию, набор многочисленных сотрудников, — сегодня, наоборот, один за другим попадают в затруднительное положение, теряя позиции и, ломая голову над вопросом, как сохранить привычное великолепие в условиях острой нехватки средств.

Понимание того, что в зазоре процесса “деньги делают деньги” находится еще и действующий человек и что от его деловых качеств во многом зависят шансы на успех бизнеса, — аксиома для профессиональных инвесторов. Ни один серьезный кредитор в обществе с развитой экономикой не дает денег под чистое желание. Идею или уверенность человека в том, что он запросто может “сбацать” бизнес, были бы только начальные капиталы. Обычная процедура кредитования предусматривает прежде всего серьезную проверку идеи бизнеса в развернутом бизнес-плане, и в этом смысле тот, кто не готов ее открыть, просто обречен оставаться с ней один на один как известный персонаж с разукрашенной торбой. Но даже если в бизнес-плане все сделано на вызывающем доверие уровне, остается еще один момент, который проверить уже гораздо труднее, а ведь он-то, собственно, и составляет главный риск инвестиции — это деловые и моральные качества предпринимателя. О чем-то здесь может рассказать его предыдущая биография. О чем-то — отзывы других людей, но ни одно из этих средств не дает гарантии успеха мероприятия. Вспомним, например, бизнес-план кафе “Мифида”. Это был очень хороший бизнес-план, но в реальной жизни автор проекта, послуживший прообразом этой истории, все-таки потерпел неудачу, не сумев выстроить отношения с персоналом, который, в свою очередь, своим отношением к работе “помог” быстро развалить все благие начинания ресторатора.

Деньги на начальном этапе развития бизнеса — это одновременно и необходимое условие выживания, и цель деятельности. Ни один предприниматель не может чувствовать себя спокойно, не заработав необходимого минимума средств, который позволит ему развить и укрепить бизнес, сделать его еще более устойчивым и незыблемым. Впрочем, последовательная работа по укреплению бизнеса вскоре показывает предпринимателю: его надежды на то, что. Зарабатывая много денег, можно быть спокойным за будущее и судьбу дела, — не более чем простая иллюзия. Растет бизнес, но одновременно возрастает и цена риска, цена возможных ошибок, в конце концов, — цена его содержания и поддержания на требуемом уровне. И случающиеся каждый год падения крупнейших и, казалось бы, незыблемых вековых корпораций только подтверждают идею о неустойчивости сущего в мире бизнеса.

Тем не менее, в процессе погони за развитием и чувством стабильности многие бизнесмены приобретают иное важное ощущение. Вместо уверенности во всесилии денег к части из них приходит уверенность в силе своих способностей. “В конце концов, я понял, что даже если развалится это дело, я начну другое. Я уже понял, что деньги я всегда смогу заработать”; “Я перестал думать о деньгах' после того, как заработал свой первый миллион”,— сообщают нам в своих интервью самые разные представители бизнеса.

Такое изменение отношения к деньгам у тех, кто уже достиг в бизнесе ощутимых успехов по сравнению с начинающими предпринимателями. Хорошо заметно не только из множества наблюдений. Но и из посвященных этой теме специальных исследований. Таково, в частности, исследование О. Дейнеко, который на основе специализированных тестов сравнивал отношение к деньгам у высокооплачиваемых бюджетных сотрудников, банкиров и начинающих предпринимателей. Из результатов этой работы следует, что между высокооплачиваемыми бюджетниками и банкирами существовали лишь очень незначительные различия. И те, и другие относились к деньгам спокойно, при этом банкиры лишь (вот оно, влияние бизнеса, где никогда нельзя быть уверенным, что завтра тебе дадут такую же зарплату) строже ограничивали себя в тратах и были лучше осведомлены о том, сколько денег в данный момент находится у них в кошельке.

Для начинающих же предпринимателей деньги выглядели как значительно более важная реальность. Они проявили озабоченность практически всеми аспектами денежных отношений, определявшимися в исследовании. Деньги для них были и целью, и стимулом, и результатом, и возможностями, и фактором безопасности, и способом влияния на людей, и формой власти, и социальной ценностью, и — предметом гордости. Иными словами, деньги явно выступали одной из главных детерминант поведения предпринимателей, причем многие из них искренне утверждали, что деньги способны решить все их проблемы, а в своей повседневной жизни ставили деньги выше собственных удовольствий, проявляя готовность ограничивать себя во всем, кроме самого необходимого (см. 23).

Возможно, такая картинка предпринимательства выглядит не особенно симпатично. Но к факту, даже если этот факт представлен на примере опроса всего 86 человек, как это было в исследовании О. Дейнеко, лучше относиться серьезно. Что же происходит на этом серьезном переломе между ранним предпринимательством и более поздними стадиями существования бизнеса, что так существенно меняет картину отношения к деньгам? Это вопрос, который, на наш взгляд, заслуживает самого серьезного рассмотрения.

Предпринимательские проблемы в отношениях к деньгам

Если отвлечься от чисто экономических проблем, связанных с денежным обращением, вопросами соотношения денежно-товарной массы и им подобных, то нелишне будет напомнить ту простую психологическую истину, что корни большинства трудностей, связанных с деньгами, лежат не в деньгах как таковых, а в отношении к ним человека. Более того, основная часть проблем в отношении к деньгам связана не с богатством, а с бедностью. Как в буквальном, так и в переносном смысле. Деньги вообще — проблема для бедного, а не для богатого человека. Алчность, жадность и зависть к состоянию других, которые традиционно принято ассоциировать с богатством, означают лишь, что человек еще не считает себя достаточно богатым и равняется на других, на тех, у кого денег, вещей или славы, как ему кажется, больше, чем у него самого. И он не может смириться с этим фактом. В каком-то смысле такие люди, вместо того чтобы решать задачу обеспечения себя всем необходимым, ввязываются в бесконечную и бесперспективную борьбу сравнений себя с другими (“раз у него этого еще больше, значит, я еще недостаточно хорош”).

Здесь можно вновь отдать дань мудрости и ясности понимания сути вещей, которая проявляется зачастую у примитивных народов, и процитировать продолжение песнопений африканского народа йоруба, первая часть которых была приведена в эпиграф к настоящей главе. Это слова приветствия Эйджи, высшему богу богатства в пантеоне богов йоруба:

Человек, который в скудости разделяет нищету со своими друзьями.

Знает, как за словами спрятаться от своих желаний,

Но лучшие друзья ненадежны, когда нет пищи.

Когда деньги улетучиваются у человека,

Мир начинает оскорблять его.

В нищете вы ни с кем не связаны.

Но богатые нужны всем.

И все любят быть в знакомстве с человеком, имеющим деньги...

Так деньги вознаграждают их владельца уважением,

И деньги превращают раба в короля...

Именно поэтому главное, с нашей точки зрения, что должно произойти с предпринимателем на его пути к роли успешного бизнесмена, — это преодоление “синдрома бедности”, обретение уверенности в себе, в том числе и по части смелого и спокойного распоряжения деньгами.

О том, что здесь не все так просто, как может показаться на первый взгляд, свидетельствует, например, такой факт. Примечательная особенность, отличающая основную массу начинающих предпринимателей от опытных бизнесменов, менеджеров и инвесторов, — это отношение к кредитам. Бизнесмены обычно легко относятся к вопросу о кредитах, регулярно ими пользуются, и для них вопрос о кредите — не более чем вопрос технической и экономической целесообразности (в каком размере и в какой момент времени это будет наиболее эффективно).

Для многих же предпринимателей кредит, если только он не предоставляется на безвозвратной или на максимально щадящей основе, как правило, становится очень большой проблемой. (Разумеется, мы не говорим здесь о тех, кто готов брать кредиты ничтоже сумняшеся, изначально зная, что он и не собирается отдавать его вовсе, или отдаст, если вдруг крупно повезет, и встанет вопрос, куда девать деньги.) Причем проблема здесь далеко не техническая, — у предпринимателей обычно существует достаточно много технических возможностей, чтобы получить требуемые суммы или поэтапно “прожить” необходимую “кредитную историю”. Совершенно явно заметно, что для них это проблема личностного отношения. Многие предприниматели категорически отказываются обращаться к кредитам в принципе, обосновывая это рациональными мотивировками, апеллируя к своей гордости, простому нежеланию или нехватке времени, но за этим отказом стоит отчетливый страх потерять свою только-только обозначившуюся независимость и попасть в долговую кабалу. Зачастую проходит достаточно долгое время, прежде чем предприниматели, осознав это как проблему, тормозящую развитие собственного бизнеса. Начинают сознательно работать с этим вопросом, испытывая по ходу дела неимоверные трудности и переживания.

“Мы давно головой понимали, что брать кредиты в нашей сфере выгодно, — рассказывал генеральный директор одной из торговых компаний.— Но никак не могли заставить себя заняться этим. Года два избегали любых попыток. В этом году впервые решили попробовать, взяли кредит на месяц и со страху отдали его в первые же два дня. Конечно, понесли довольно серьезные убытки. Но все равно взяли следующий кредит, но этот раз продержались уже две недели. Сейчас работаем с кредитом в третий раз, кажется, удержимся до конца срока, и деньги сумели разместить эффективно, так что у нас это начинает работать”.

В каком-то смысле эта история с кредитами является лишь одним из отражений широко распространенной бытовой философии о том, что занимать деньги — неудобно или неприлично. Но ведь, обратим внимание, в большинстве стран нет такой социальной нормы — порицания одалживаний. И чувство “неприличности” вырастает в этом смысле не из реальных оценок окружающих, а из внутреннего чувства неудобства, за которым — ожидание оценки своей несостоятельности или неполноценности. Сохранение подобной установки в бизнесе приводит не только к историям, подобным описанной выше, но и, например, к возникновению серьезных проблем с установлением цен на предлагаемые товары или услуги, с получением денег от клиентов и покупателей. Эта проблема, которая может показаться странной тем. Кто работает на рынке товаров с фиксированными ценами, гораздо чаще и ярче проявляет себя на рынке предложения услуг. И одно из ее проявлений мы можем встретить, например, у великого 3. Фрейда.

Рассмотрев множество глубинных и скрытых от поверхностного взгляда процессов, происходящих в тайниках человеческой души, Фрейд все же практически не затрагивал в качестве самостоятельного объекта исследования тему отношения к деньгам. И хотя в нескольких своих работах он касался этого вопроса, утверждая. Что деньги — один из сексуальных символов и что о них необходимо говорить так же прямо и открыто, как о сексуальных проблемах, сам он так и не уделил им серьезного внимания. Возможно. Наиболее примечательное и приоткрывающее завесу над причиной этого пренебрежения его высказывание на эту тему содержится в письме к Флиссу, где Фрейд описывает одну из своих собственных фантазий. (Вспомним, кстати, в этой связи, что Фрейд был частнопрактикующим врачом. И хотя это конечно же совсем не то “свободное предпринимательство”, которое с полной силой проявило себя через несколько десятилетий, но все же позиция, уже приближающаяся к бизнесу.) В своем письме Фрейд в шутку писал, что ему удалось на расстоянии, главным образом по газетным сообщениям, выявить, какого рода неврозом страдал русский царь Николай П. Теперь, писал Фрейд, он способен вылечить царя, и если бы ему удалось заработать на этом большое состояние, то это позволило бы ему впоследствии даром лечить своих больных (см. 99).

Заметим, что при этом Фрейд неоднократно подчеркивал особую роль денег как одного из рабочих инструментов в терапевтическом процессе, и его фантазия, таким образом, отражает совершенно иное чувство — чувство неловкости, стеснения, возникающее от необходимости брать со своих клиентов деньги.

Это же чувство неоднократно замечалось нами и нашими коллегами у множества предпринимателей. На одном из профессиональных семинаров канадский бизнес-консультант, работающий в режиме “free-lance”, независимого специалиста, выносил эту тему на обсуждение как отрефлексированную им собственную проблему. “Мне трудно спрашивать с заказчика деньги, которых стоит моя работа. Я очень стесненно чувствую себя в переговорах о цене и слишком часто от этого стеснения соглашаюсь на необоснованные скидки, которые сильно затрудняют потом работу”. Проблема переживалась им настолько серьезно, что он вынужден был сочинить для себя особую “молитву”, которую он читает про себя в процессе переговоров с очередным заказчиком для преодоления этого психологического барьера: “Во Вселенной есть все, что нам нужно. Здесь есть такие люди, которые любят платить мне кучу денег за то, что я люблю делать. Я люблю получать кучу денег за то, что я люблю делать”. Но и “молитва” не всегда помогала ему преодолеть себя...

Однако стеснение в переговорах о ценах не единственный возможный вариант проявления внутренних проблем в отношении к деньгам. Как это характерно для психологических проблем вообще. Одна и та же трудность может проявлять себя как прямым, так и совершенно противоположным образом. Таким противоположным стеснению и неловкости вариантом внутренней установки может быть позиция: “Хочу быть богатым и сразу”. Внешне эта установка выражается в заламывании невероятно высоких цен на свою продукцию или услуги, причем за такой ценой явно не стоят никакие экономические расчеты или обоснования, кроме откровенного желания продавца. Можно было бы привести множество примеров подобного поведения, они широко известны и нашли отражение даже в фольклоре, — вспомним, к примеру, историю продавца курицы, рассказанную в качестве эпиграфа к разделу о маркетинге.

Путь предпринимателя, объективные требования к его действиям со стороны заказчиков и партнеров, наконец, требования самого бизнеса рано или поздно помогают большинству предпринимателей преодолеть эти барьеры. Редко у кого из тех, кто в первый раз брал в руки оружие или садился за руль автомобиля. Не дрожали от волнения (и страха) конечности. То же происходит и с теми, кто впервые приближается к большим деньгам, которые таят в себе не меньшую внутреннюю мощь. Со временем это проходит и тревожные поначалу ситуации становятся рядовыми и привычными. Но проходит не всегда и не у всех. Поэтому особый интерес представляет рассмотрение предельных, в чем-то даже патологических вариантов отношений к деньгам в бизнесе, поскольку именно крайние варианты часто обнажают истинные причины и истоки множества гораздо более рядовых и повседневных проблем.

Встреча с "тенью". "Экзистенциальный вакуум"

При всех многочисленных трудностях, существующих у предпринимателей в отношениях с деньгами, они могут выглядеть как сущий пустяк по сравнению с некоторыми ситуациями, возникающими в тот момент, когда предприниматель, казалось бы, добивается своей цели и получает тот самый “миллион”, то есть очень и очень большие деньги, о которых он мечтал изначально.

Оговоримся сразу, что значительная часть предпринимателей проходит через этот этап относительно безболезненно, поскольку весь предыдущий опыт выживания и продвижения к поставленной цели уже закалил их и позволил вполне объективно оценивать свои возможности и силу денег.

И, тем не менее, можно встретить случаи, возникающие, как правило, именно на гребне первых финансовых успехов, о которых сторонние наблюдатели, партнеры или сотрудники предпринимателя обычно говорят: “Человек испортился”. В среде бизнеса для обозначения того же состояния чаще употребляется короткий и емкий термин “звездная болезнь”.

Проявляется эта болезнь на удивление стандартно. “Заболевающий” ею человек становится невыносимо заносчив, не терпит ни малейших противоречий собственному мнению, с удовольствием при случае критикует окружающих, доказывая их полную несостоятельность, швыряет деньги налево и направо, стремясь произвести впечатление на других, часто делает нелепые, но вызывающе роскошные приобретения и т, д. и т. п. Так происходит до тех пор, пока сам он незаметно для себя не оказывается практически в полной изоляции, став невыносимым для других.

Парадоксально, что человек при этом вовсе не выглядит мрачным мизантропом, для которого характерны подобные формы поведения. Как раз наоборот — болеющие “звездной болезнью” зачастую очень живы. Улыбчивы, энергичны и при поверхностных контактах привлекают своей энергией и лучащимся оптимизмом. Свои “наезды” на окружающих они делают вовсе не со зла — это просто и естественно вырывается у них в какой-то момент, скорее на уровне любопытного изумления: “А это что еще за козявки?”

В литературе существует одно блестящее описание развития этого синдрома. К сожалению, это вовсе не психологическое исследование, а замечательный роман-сказка Николая Носова “Незнайка в Солнечном городе” (см. 61). Как известно, сюжет этой истории раскручивается вокруг событий, происходящих с героем после получения им волшебной палочки. Точнее, начинается он еще с мечты героя о волшебной палочке. Примечательно, что удовлетворение этой мечты становится возможным только при условии, что герой должен не думать о ней как о цели, а просто совершать необходимые ему дела. О том, что и как происходит с героем после того, как он становится обладателем заветной палочки, лучше еще раз прочитать у великолепного психолога Носова, получив при этом массу удовольствия. Отметим лишь, что канва этой истории почти стопроцентно отражает, за исключением лишь канонически положенного для детской литературы счастливого конца, обычное течение “звездной болезни”. Все начинается с простейшей проверки неограниченности своих возможностей на примере давних детских неотреагированных желаний: мороженого — ящиками; машины — самой-самой; немедленного романтического путешествия и жадной беспрестанной смены впечатлений. Затем — вовсе не от злобности героя, а просто под влиянием сиюминутных импульсов или от недостатка времени, чтобы подумать над смыслом своих деяний,— встречающиеся на пути люди мимоходом превращаются в ослов, а ослы в людей, затем разрушается или игнорируется все, что пытается образумить героя или привести его в чувство, а, в конце концов, вокруг самого героя образуется настолько извращенная, перевернутая с ног на голову система человеческих отношений, что ему больше всего хочется как можно скорее убежать от нее подальше.

Деньги, подобно волшебной палочке, представляют собой такие же концентрированные возможности. По-видимому, возможности денег в сравнении с волшебной палочкой несколько более ограничены, но эти ограничения не столь велики, как хотелось бы полагать тем. кто на словах отказывается от желания обладания ими. Потому что здесь, как и во многих других ситуациях, связанных с острыми психологическими проблемами, надежнее полагаться на мнение тех, кто лично пережил опыт решения проблемы и знает о ней не понаслышке.

Обладание большими деньгами, подобно обладанию волшебной палочкой, прежде всего, проявляет свойства того человека, который ими распоряжается. Причем далеко не только те свойства, которые он знает в себе, но и те, о существовании которых он, возможно, и не подозревал. Используя терминологию К. Юнга, деньги, как и власть, способны проявить для человека его “тень”, ту скрытую от осознания часть его личности, которая содержит все вытесняемые и не признаваемые им самим догадки о себе. Деньги не зря в течение веков ассоциировали со злом и влиянием сатанинских сил или дьявольским искушением. Деньги — действительно дьявольское порождение в том смысле, о котором Юнг говорил, что дьявол существует не вовне, но живет в природе человека и что это он сам, та его часть, которая скрыта в “тени” и проявляется только в экстремальных обстоятельствах. Обладание же деньгами может стать одним из таких экстремальных испытаний для человека.

Встреча со своей “тенью” всегда непроста и неприятна. Человек, который хочет объективно понимать себя, должен быть готов к осознанию и этой сферы своего Я. Но неподготовленность к этой встрече может стать по-настоящему опасной.

Читая сегодня в газетах многочисленные объявления, предлагающие быстрое и эффективное выведение из запоя, мы знаем, что в большинстве своем они обращены совсем не к людям, потерявшим работу, но к людям из среды бизнеса и предпринимательства, к тем, кто на фоне достигнутого ими благосостояния вдруг неожиданно для себя срывается в штопоры. И случаи эти, к сожалению, не единичны.

Еще в годы, предшествовавшие появлению “альтернативной экономики”, знакомый коллега, работавший в суицидном отделении клиники неврозов, рассказал нам о характерном случае. На излечение к ним после неудавшейся попытки самоубийства поступил пациент, работавший заместителем директора крупного мебельного магазина. Нет необходимости напоминать, что в тот период всеобщего дефицита мебель была одним из вариантов золотого дна для тех, кто хотел и умел получить много денег. По прошествии некоторого срока, когда пациент начал приходить в себя после переживания своей неудачи, на очередном сеансе групповой работы он неожиданно решился рассказать о причинах, толкнувших его на столь крайний поступок. “Вы понимаете, — горячился он, — да нет, впрочем, вам невозможно этого понять. Понимаете, у меня было все, что я мог захотеть. Квартира — нет проблем. Обстановка — хоть та, хоть эта. Машина — любой марки. Девочки — выбирай на вкус. Все это было хорошо, пока вдруг, в какой-то момент, я не понял, что не знаю, чего я еще могу захотеть. Я не знал, чего мне еще хотеть! И вы не представляете, какая во всем этом была тоска. Я этого долго не мог выдержать — и сделал то, что сделал...”

Состояние, описанное пациентом, хорошо знакомо психологам под именем “экзистенциальный вакуум”. В жизни человека это состояние может переживаться с разной степенью интенсивности, от ощущения постоянной скуки до острого чувства “внутренней пустоты” или даже “переживания бездны”, подобное тому, которое, собственно, и толкнуло нашего пациента на отчаянный шаг.

Анализируя корни развития этого состояния, Виктор Франкл, автор понятия “экзистенциальный вакуум”, писал в этой связи: “Этиология экзистенциального вакуума представляется мне вытекающей из следующих фактов. Во-первых, человеку в отличие от животного никакие побуждения и инстинкты не говорят, что ему нужно делать. Во-вторых, в противоположность прошлым временам, никакие условности, ценности и традиции не говорят, что ему должно делать. И часто он не знает даже, что он, по существу, хочет делать. Вместо этого он хочет делать то, что делают другие, или делает то, чего хотят от него другие” (87, с. 308).

И ощущение “пустоты”, или “бездны”, возникает как раз в тот момент, когда человек внезапно обнаруживает, что казавшаяся ему важной и ключевой цель достигнута, но нет не только ожидаемого удовлетворения, но, что гораздо страшнее, нет и его самого. Есть другие люди, точнее, их представление о должном, есть необходимая атрибутика успешного человека, но все это внезапно перестает представлять интерес (потому что уже в основном достигнуто и получено), а вокруг нет ничего интересного, привлекательного, того, что радовало бы сердце или звало бы вперед.

Несколько иной вариант развития той же проблемы описывает Э. Берн, приводя пример еще одной из складывающихся в разных культурах “игр” вокруг денежных отношений. “Игра” эта, которая получила название “Должник”, разворачивается следующим образом.

Прообраз этого сценария, пишет Берн, можно наблюдать, например, в джунглях Африки, где родственники юноши покупают тому за огромную цену невесту, и он становится их должником на многие годы. Аналогичные ситуации характерны и для США, где вместо невесты чаще всего новобрачным покупается дом. Только здесь функцию родственников, предоставляющих необходимую сумму, может выполнять и банк.

“Таким образом, — пишет Берн, — и африканский юноша с болтающимся в ухе амулетом на счастье, и американский с каким-нибудь подобным амулетом, — оба молодых человека вдруг могут почувствовать, что в их жизни появилась цель. Цель, которая становится сценарием, планом на всю жизнь” (7, с. 63). Однако после того, как все долги выплачены, человек вдруг начинает ощущать, что в его жизни больше нет смысла, что он выполнил свое предназначение и для чего он живет дальше — не понятно никому. Депрессии, которые в массовом порядке возникают на этой стадии жизни, представляют собой серьезную, обсуждаемую обществом проблему, о которой социологи пишут, что общество должно предоставить таким людям новую цель. Злая ирония, которую Берн вкладывает в эту последнюю фразу, состоит в том, что ответственность за судьбу человека вновь возлагается на общество — то самое, которое когда-то взяло на себя ответственность поставить “за человека” и первую из целей, приведших его к кризису.

Тема ответственности, вновь всплывшая в нашем обсуждении. Появляется здесь не случайно. Как отмечают Д. Мак-Дэвид и Г. Хэрари, одна из возможностей, которые заключают в себе деньги, — это возможность обустраивать мир вокруг себя по своему усмотрению (137, с. 62). Это очень мощная, но и обоюдоострая возможность. И для того чтобы эффективно использовать ее. Человек должен отчетливо осознавать не только самого себя, но и окружающий социальный мир. И чувствовать всю меру своей ответственности за то и другое. Такое качество, хоть это и может показаться противоречащим обыденному мнению, в большой мере развито у многих состоявшихся бизнесменов.

Богатые люди: какие они?

Чем же отличается человек бизнеса, прошедший в своем развитии не только огонь и воду трудностей раннего предпринимательства, но и горнило медных труб, связанное с успехом, властью и большими деньгами? Человек, который по любым общественным меркам считается если не богатым, то состоятельным человеком.

Прежде чем говорить на эту тему, обратим внимание на важную семантическую тонкость, которая может оказать существенное влияние на восприятие материала данного раздела. В данной главе мы будем часто употреблять термины “богатство”, “богатый”. С одной стороны, они представляются достаточно естественными и широко употребляемыми словами, хотя истинный бизнесмен с его “счетным” мышлением может заинтересоваться: а с какой именно цифры человек начинает считаться богатым, а не просто заработавшим кое-какие деньги, состоятельным и т. п.?

С другой же стороны, важно иметь в виду, что термин “богатый человек”, по крайней мере в современной российской культуре, сильно нагружен отрицательными смысловыми оттенками. На это, в частности, своевременно обратила наше внимание специалист Консалтинг-Центра “Шаг” Ю. Б. Капитанчук, приведя в подтверждение данные небольшого полевого опроса. В этом опросе нескольким десяткам людей задавался один и тот же, по сути, вопрос. Который был представлен в двух слегка различающихся формулировках.

Первая формулировка повторяла заголовок данного раздела и звучала: “Богатые люди. Какие они?” В ответах на него на первые места по частоте упоминаний вышли следующие значения: жадные, уверенные в себе, счастливые; далее в списке также наряду с “заботящиеся о будущем своих детей” присутствовали и такие слова. Как “нервные”, “несчастные”, “нетерпимые”, “самодовольные”, “толстые”, “сытые” и т.п. То есть почти классические буржуи с советских карикатур.

Вторая формулировка была чуть видоизменена и выглядела следующим образом: “Люди, сумевшие заработать много денег,— какие они?” И приоритеты ответов на этот вопрос уже существенно отличались — удачливые, трудолюбивые, предприимчивые, счастливые, усталые. Термин “жадный” не был применен в ответах на эту формулировку вопроса ни разу, а среди менее частотных ответов не было практически ни одного с негативным оттенком — только “пробивной”, “нерасточительный”, но в целом “достойный уважения”.

Таким образом, получилось, что в сегодняшнем общественном сознании быть богатым плохо, потому что это прочно связано с порицаемой во всех культурах жадностью, самодовольством и нетерпимостью. Хотя при этом человек одновременно может быть и счастливым. Но просто заработать много денег — не становясь при этом богатым — это для обыденного сознания хорошо и правильно.

Такое противоречивое отношение к обладанию богатством испытывают на себе сегодня и многие российские бизнесмены. В своих размышлениях по этому поводу они делают весьма глубокие психологические наблюдения. Сошлемся в этой связи на примеры из замечательного исследования А. Е. Чириковой лидеров российского бизнеса.

“Богатство, — говорил в одном из интервью некий бизнесмен, — очень ценная вещь. Я когда-то был убежден, что богатство меняет человеческие качества в худшую сторону. Уровень достатка делает людей более черствыми, более злыми. Мы это знали из литературы, из того, что нам внушали и говорили о богатых, и мы к этому привыкли. На практике я убедился, что это полный абсурд.

Все как раз наоборот. Я могу сказать это и о себе, и о других. Когда имеешь возможность, почему бы не сделать хорошо другим. Здесь очень важно, как сочетаются в человеке три качества — богатство, зависть, обида. Если последние два не выражены, богатство делает тебя лучше” (97, с. 127).

Однако и привыкнуть к богатству, освоить его как естественное состояние, тоже не так-то легко. Вот строки из другого интервью: “Что касается меня лично, то я не ощущаю никакого отношения к богатству. То, что я не умею делать,- тратить деньги. Это, должно быть, с детства. Настоящее восприятие богатства приходит в третьем поколении. Надо иметь желания, соответствующие деньгам. А они не возникают...” (там же, с. 126).

В данной книге у нас нет возможности каждый раз заменять термин “богатый” (бизнесмен, человек и т. п.) эвфемизмом “заработавший много денег”. Мы просто имеем в виду одно и то же, и слово “богатство” в этой работе не нагружено оценочно. Богатство — это просто некая констатация того факта, что человек, так или иначе, стал обладателем большой суммы денег, предоставляющих ему соответствующие возможности в жизни и в бизнесе. И следующий вопрос, которым мы хотим в этой связи задаться: существуют ли какие-то характерные признаки и психологические свойства у таких людей?

На этот вопрос трудно ответить однозначно и обоснованно. Прежде всего, по той причине, что серьезных исследований этой темы немного. Тема отношения к деньгам выявляет множество интригующих загадок, и одна из них — это отношение психологии к данному предмету. Несмотря на совершенно очевидную высочайшую роль и значимость денег в повседневной жизни человека. Психологи в своем отношении к этой теме демонстрировали скорее дружное вытеснение, нежели серьезный профессиональный интерес. С этого признания обычно и начинаются те немногочисленные работы, которые появляются в данной области (см. 23, 124).

В ситуации, где у нас нет данных академических исследований. Остается обращаться к работам практиков. И в них мы можем обнаружить много статистически не подтвержденной, но наводящей на серьезные размышления информации.

Одна из наиболее обстоятельных и глубоких работ такого типа представлена, например, в книге доктора Сиднея Леккера, ведущего популярные в США “группы психологического здоровья” и работающего в них со множеством бизнесменов и высокооплачиваемых профессионалов: адвокатов, управляющих, консультантов, биржевых игроков и т. п. (см. 132). Термин, которым Леккер называет посетителей своих групп, достаточно примечателен: “Money Personality”, что в контексте его работы лучше всего перевести как “личность, притягивающая деньги”. Задавшись вопросом о том, есть ли что-то такое, что отличает таких людей от многочисленных других категорий его клиентов, С. Леккер отвечает утвердительно и выделяет как минимум 7 личностных особенностей, составляющих, по его мнению, “differentia specifica” этих людей. К этим свойствам относятся следующие:

1. Такие люди не боятся величин. Их не смущают ни большие числа, ни огромные проекты, ни высокие люди или большие авторитеты рядом с собой.

2. Эти люди знают, как устанавливать простые цели. Они знают цель и миссию своего бизнеса и не отвлекаются на задачи, не совпадающие с центральной линией развития своего предприятия.

3. У этих людей наблюдается специфическая черта в мышлении, известная психологам-когнитивистам как “независимость от поля”. Иными словами, их не смутишь изобилием фоновых деталей в процессах обсуждения и планирования. Когда другие люди видят в чем-то путаницу или нагромождение данных, финансово успешные личности быстро выхватывают из этой мешанины ключевые куски информации.

4. “Money Personalities” отличает также развитое абстрактное мышление, они способны в уме конструировать и манипулировать сложными построениями, связывающими свои организации, функции и продукты.

5. Вместе с тем эти люди обладают толерантностью к неопределенности и способны двигаться вперед на основе неполной информации. В результате они чаще других оказываются первыми в достижении приза, а это в свою очередь приносит им уважение других людей, желающих последовать за ними в будущем.

6. Возможно, считает С. Леккер, наиболее существенная черта финансово успешных людей — это их уникальное чувство тотальной ответственности. Хотя они прекрасно понимают важность делегирования власти другим людям, они ясно осознают также, что никто не может делегировать чувство ответственности. Если какие-то дела где-то идут плохо, эти люди знают, что это их дело и их ответственность, и все попытки взаимных обвинений и сваливания друг на друга ответственности обычно умирают за их рабочим столом.

7. Последняя отличительная особенность, наблюдаемая у представителей этой категории людей, представляет собой две взаимосвязанные черты. Они не испытывают никакого чувства вины от своего жадного стремления к достижению успеха. И они комфортно уживаются с мыслью о том, что они — выдающиеся люди и имеют право на выдающееся богатство, может быть, даже большее право, чем кто-либо иной.

Таким образом, важная особенность успешного бизнесмена, человека, сумевшего получить в результате своей деятельности большие деньги, — это отсутствие страха перед деньгами и их возможностями, уверенность в себе и в том. Что он достойный обладатель всех тех возможностей и благ, которые деньги несут с собой. И — все то же острое чувство ответственности. Чувство, о котором в том или ином варианте заявляют практически все достигшие достаточно высокого уровня в бизнесе. Чувство, которое сначала распространяется на себя, затем на ближайших людей и. наконец, на общество.

“Деньги, которые на первом этапе так хотелось заработать, — пишет известный российский предприниматель Каха Бендукидзе. глава концерна НИПЕК, — деньги на личное потребление сейчас не так важны. Они просто мерило успеха... Разориться страшно, но не потому, что лишишься средств к существованию, самое страшное — позор, несостоятельность, то, что массы людей, которые сейчас обеспечены, окажутся на улице...” (8, с. 29).

При всем уважении к масштабам российского бизнеса следует все же признать, что уровень деятельности отечественных бизнесменов и их влияния на окружающую социальную среду пока далеко не сопоставим с тем, что демонстрируют многие представители западного бизнеса. Как, например, это делает сегодня Билл Гейтс и другие лидеры компьютерного бизнеса, на наших глазах создающие и постоянно видоизменяющие мощный рычаг развития современной культуры — мир компьютерных программ, Интернета, всеобщей информационной сети, мир виртуальной реальности и т. п. Причем они не только создают этот мир, но и активно включены в дискуссию о смысле и социальных последствиях производимых ими изменений.

Но эта дискуссия еще не стала фактом истории, и потому здесь трудно сохранить позицию нейтрального наблюдателя. Надежнее рассмотреть тему связи денег и социальной ответственности на примере другого крупнейшего бизнесмена — отца автомобильной промышленности США, поднявшей в свою очередь всю американскую экономику, Генри Форда. Того самого Форда, который делом своей жизни считал вовсе не производство автомобилей, как это традиционно принято считать, а создание новых принципов трудовых отношений, новой идеологии бизнеса, где низкие цены на производимые продукты должны были сочетаться с высоким уровнем оплаты труда, что позволяло в итоге резко расширить потенциал спроса и предложения, оживить течение крови в жилах национальной экономики. Но это предъявляло одновременно к бизнесмену жесточайшие требования по части экономичности, организованности и рентабельности его производства.

“Алчность к деньгам, — писал Форд, — вернейшее средство не добиться денег. Но если служишь ради самого служения, ради удовлетворения, которое дается сознанием правоты дела, то деньги сами собой появляются в избытке. Деньги, вполне естественно, появляются в итоге полезной деятельности. Иметь деньги абсолютно необходимо. Но нельзя забывать при этом, что цель денег не праздность, а умножение средств для полезного служения” (86, с. 18).

“Квинтэссенция моей идеи в том, что расточительность и алчность тормозят истинную продуктивность... Алчность есть род близорукости. Цель моя состояла в том, чтобы производить с минимальной затратой материала и человеческой силы и продавать с минимальной прибылью... Равным образом цель моя в процессе такого производства — уделять максимум заработной платы, иначе говоря, сообщать максимальную покупательную способность... В результате, — пишет Форд, — мы в состоянии привести наш продукт в соответствие с покупательной способностью. Основанное нами предприятие действительно приносит пользу...” (86, с. 23).

Подводя итоги теме, обсуждавшейся в данном разделе, следует сказать, что она приводит нас как минимум к двум важным для понимания психологии бизнеса положениям.

Первое из них относится к традиционному установлению связи между терминами “бизнес” и “индивидуализм”. Эта связь абсолютно бесспорна только в том смысле, что любой бизнесмен или предприниматель априори начинает работать на свой собственный интерес. Но эта же связь становится чрезвычайно интригующей, если слово “индивидуализм” превратить в слово “индивидуальность”. И тогда окажется, что бизнес с самых начальных стадий своего развития просто вынуждает человека, им занимающегося, либо реально приходить к осознанию своей индивидуальности, своих особых желаний, стремлений, возможностей и свойств, либо жестко может наказать его за пренебрежение этой индивидуальностью, поставив перед фактом “встречи с тенью” или, хуже того, поместив в ситуацию “экзистенциального вакуума”.

Второе же состоит в том, что осознание и развитие собственных индивидуальных устремлений предпринимателя в процессе становления бизнеса идет параллельно и неразрывно с осознанием и развитием его ответственности, которая начинается с ответственности только за себя и свое дело на начальных этапах предпринимательства, затем перерастает в ответственность за ближайшее социальное окружение, а в перспективе — и за весьма масштабные социальные процессы и явления. Как именно бизнесмен решает для себя эти вопросы ответственности — особая тема, которая уже выходит за рамки данной главы.

Hosted by uCoz